«У папы было три жизни»: Татьяна Титова — о легендарном отце-космонавте
60 лет назад, в августе шестьдесят первого, уроженец Алтайского края Герман Титов выполнил первый в истории длительный космический полет, продолжавшийся 25 часов 11 минут. На тот момент космонавту с гордым полетным позывным «Орел» было 25 лет и 330 дней. До сих пор он является самым молодым землянином, совершившим орбитальный космический полет. В конце ноября на Алтай приехала старшая дочь космонавта. Татьяна Германовна приняла участие в торжественном открытии в селе Полковниково Детского музея космонавтики, созданного на базе Алтайского государственного мемориального музея им. Г.С. Титова. На просьбу "РГ" поговорить об отце она согласилась сразу: "Нашей семье нечего скрывать. Вся жизнь была на виду".
Татьяна Германовна, нескольким поколениям наших людей известна песня "Знаете, каким он парнем был". Она ассоциируется не только с Юрием Гагариным — со многими космонавтами-первопроходцами. А каким отцом был Герман Степанович Титов?
Татьяна Титова: Про отцов детям очень сложно говорить. Сами став взрослыми, мы можем только додумывать, догадываться о многих моментах, которые были в жизни наших отцов. Нас ведь в советское время как воспитывали — не нужно важничать, расхваливать кого-то, выпячивать. И мы привыкали скромно оценивать своих близких. Это сейчас понимаешь, какого уровня папа был. А если вспомнить детские впечатления, то нам его просто не хватало. Папа был очень востребованным человеком. Я вообще не представляю, как первые космонавты жили и работали в таком сверхнапряженном ритме. Они, офицеры Советской Армии, служили в отряде космонавтов, учились в академии, занимались партийной, комсомольской, общественной работой, участвовали в многочисленных мероприятиях в стране и за рубежом. Мой отец, как и другие его коллеги по первому отряду космонавтов, чаще хотел бывать в семье. Когда появлялась возможность, мы садились в машину и исчезали с радаров. Ехали "дикарями".
На юга — в горы, к морю?
Татьяна Титова: Не всегда. Как-то летом отдыхали на Волге, жили на острове в палатках двумя семьями. Ловили рыбу, коптили ее, варили уху. Хорошо помню нашу поездку в Белоруссию. Проехали всю республику, побывали в Минске, Бресте, Хатыни, Беловежской пуще. Много было интересных поездок. Папа даже нас на Байконур свозил! Родители не любили отдыхать в санаториях — не было никакого покоя: "Герман Степанович, с вами хотят встретиться отдыхающие", "С вами мечтает пообщаться наш персонал". Папа никогда не отказывал. Понимал, что представляет не самого себя, а отечественную космонавтику и нашу армию.
Он хотел, чтобы мы с сестрой не только хорошо в школе учились, но и занимались дополнительно музыкой, танцами. После переезда из Звездного городка в Москву (папа перешел на службу в Космические войска), мы с сестрой Галей пошли заниматься хореографией во Дворец пионеров. Родители записали нас в ансамбль им. Локтева, за что мы им очень благодарны. Занятия в ансамбле стали отдельной большой жизнью наряду со школьной. Думаю, наше поколение поголовно ходило в различные кружки и секции. Дети получали возможность дополнительного духовного и культурного развития. В плане воспитания папа всегда прислушивался к мнению мамы.
По учебе у родителей проблем с нами не было. Я с первого класса училась на пятерки и четверки. Не помню, чтобы кто-то из родителей сидел с нами, решая домашние задания. И в школу их из-за нас не вызывали. Первые школьные годы у меня прошли в Звездном, а там почти все одноклассники были детьми тех, кто связан с космосом. Со мной в классе учился сын Валерия Федоровича Быковского. Не знаю, как у других, но я считала, что нельзя подводить родителей. В принципе, все ребята старались. У нас был дружный класс. Дети же искренний народ, смотрят, какой ты человек, а не какие у тебя родители.
Какие гостинцы папа привозил из своих многочисленных поездок, в том числе за рубеж?
Татьяна Титова: Зарубежные командировки в основном были в первые годы после полета в космос. В летной книжке папы написано, что в 1961-1962 годах летное задание не было выполнено "в связи с правительственными командировками". Гагарина, Титова и их товарищей встречали на высшем уровне во многих государствах. А когда мы с Галей появились на свет и стали подрастать, папа вернулся к своей обычной жизни — отряд космонавтов, учеба в академии Жуковского. Учился он на полном серьезе, сдавал экзамены без всяких поблажек. Единственным послаблением для первых космонавтов в "Жуковке" была индивидуальная программа обучения из-за больших нагрузок в Звездном: поступили они в академию в 1961 году, а окончили в 1968-м.
Важный момент — семейный обед.
Татьяна Титова: Тихий семейный обед — большая редкость, так как выходные проходили достаточно активно. Мы с сестрой участвовали в концертах, в летнее время ездили с ансамблем по стране. В те редкие моменты, когда все собирались, мы ходили гулять на Ленинские горы или уезжали на природу. Папа очень любил собирать грибы. Мама родом из Луганской области — он ее пристрастил к этому занятию. Мы же с Галей просто по лесу бродили, от комаров отбивались. В детстве я очень не любила разных дядек, которые появлялись в нашем доме пообщаться с папой. Хотя, конечно, в доме собирались и друзья семьи, отмечали праздники, дни рождения. Раньше часто ходили друг к другу в гости. Папа был интересным рассказчиком, хорошо декламировал стихи. Помню, много песен пели. Мама хорошо пела, у папы голос был хороший, но слух не очень. Ему очень нравились песни Александры Пахмутовой, украинские любил. Обожал песню "Что так сердце растревожено" из кинофильма "Верные друзья".
Германа Степановича тепло принимали в среде творческой интеллигенции.
Татьяна Титова: У него было очень много знакомых в культурной среде. Папа с мамой старались посещать выставки, театры. Среди близких друзей отца были народный артист РСФСР, солист Большого театра Антон Григорьев. Папа тесно дружил с ленинградским скульптором Михаилом Аникушиным, собиравшимся сделать его бюст. Все хочу выяснить, удалось ли ему. Целая плеяда эстрадных певцов были частыми гостями в Звездном городке. Для первого отряда космонавтов они стали своими, Александра Пахмутова с Николаем Добронравовым написали великолепный "космический цикл" песен. Иосиф Давыдович Кобзон родился 11 сентября, в один день с папой — дни рождения они иногда вместе отмечали.
Но все это было в начале шестидесятых. Все-таки папа служил в армии, стал достаточно крупным военачальником, и это накладывало свой отпечаток. В некоторые годы он больше времени находился на Байконуре, чем в Москве. Особенно это было заметно в восьмидесятые, когда на вооружение принимались многие современные комплексы. Когда пошел проект "Энергия-Буран", папа месяцами сидел на Байконуре. Да и в Москве допоздна бывал на любимой работе. Случалось, есть билеты в театр, мама волнуется, звонит: "Ну, где ты?". — "На работе. Я сейчас за тобой пришлю машину — подождешь у меня в кабинете немного и поедем". Мама приезжает в Штаб Космических войск на Калужскую и сидит часов до девяти. Сходили на спектакль, называется… Главным для него была, конечно, служба.
Представляю, как было больно Герману Степановичу, когда на "Энергии-Буране" поставили крест.
Татьяна Титова: Он же как раз встречал на Байконуре Горбачева. Когда Михаил Сергеевич взял и улетел незадолго до старта "Бурана", это стало большим ударом для всех, кто работал над этим выдающимся проектом. Стало ясно — пришли другие времена.
Что отец любил делать по дому?
Татьяна Титова: Как любого мужчину, мы его просили что-то починить, прибить, замок врезать. Он все умел, ведь они с отцом, Степаном Павловичем, своими руками построили дом, в котором семья жила вплоть до его полета в космос. Правда, папа признавался: ему не интересно то, что уже знает, как сделать, и пытался рутинную для него работу отложить на потом. Зато любил разбираться в неизвестном. У папы вообще было в характере дойти до сути вопроса, досконально разобраться в проблеме. Сослуживцы по Космическим войскам удивлялись, как он быстро вникал в суть дела, впитывал новое и признавали, что таких людей, как он, в стране были единицы.
Больше всего он любил читать. Времени на книги катастрофически не хватало. Когда выдавалась пара свободных часов по утрам, даже из спальни не выходил. Лежит, читает, а рядом еще стопка книг. Особенно любил поэзию. Помню, как читал нам вслух Есенина в голубеньком томике. Очень ценил Маяковского. Пушкин — вообще святое, папа его знал наизусть еще в школьные годы. Многие видели ту киносъемку, где он в сурдокамере декламирует Александра Сергеевича. Конечно, любовь к поэзии шла от его отца, учителя русского языка и литературы. Но помимо книг для души Герману Степановичу приходилось много читать специальной литературы. Его мнением интересовались ученые, конструкторы. Папа был очень разносторонним человеком. Он реализовал бы себя на любом поприще.
Интересно, если не космонавтика, где бы еще мог состояться Герман Титов?
Татьяна Титова: Душой он был летчик, это любовь на всю жизнь. Мама рассказывала, когда они поженились, служебный путь мужа ей представлялся обычным: командир эскадрильи, командир полка и так далее. Но в судьбе Германа Степановича случился крутой перелом — отряд космонавтов. Он покинул его после гибели Юрия Гагарина. Закрыли программу "Спираль", в которой он работал. "Спираль" была прообразом "Энергии-Бурана". На лунную программу папа не стал переключаться, понимая отсутствие перспектив. И началась его третья профессиональная жизнь: папа поступил в Академию Генерального штаба, окончил ее как всегда с отличием и получил приглашение в Главное управление космических средств Министерства обороны СССР. Герман Титов стал первым космонавтом, пошедшим служить в боевые части космического назначения. Проработал там с 1972 по 1991 годы, раскрылся как военачальник, организатор космической отрасли.
Он ушел из армии в 56 лет. С его-то знаниями, опытом и талантами — очень рано.
Татьяна Титова (с тяжелым вздохом): Ой, мама уговаривала его остаться. Расставание со службой, конечно, далось нелегко, но он ушел по принципиальным соображениям. Папа видел развал всего того, что строил и создавал два десятка лет. Видел, как рвутся отлаженные связи между министерствами, предприятиями и организациями, работающими на военный космос. Он же был председателем Госкомиссии по многим изделиям и понимал, что происходит непоправимое. Порвешь одну ниточку — посыплется все. А эта приватизация… Запомнилось, как ему позвонили и сказали: "Герман Степанович, в академии Можайского курсантов нечем кормить". Он куда-то звонил, договаривался и выменял по бартеру вагон картошки. Как мог, пытался противостоять навалившемуся хаосу. После увольнения дома он долго не засиделся — предложили баллотироваться в Госдуму. Он согласился, чтобы на депутатском уровне хоть чем-то помогать людям. Но морально все равно был подавлен — прервалось поступательное движение вверх страны и космической отрасли.
Каким запомнился ваш дедушка Степан Павлович Титов?
Татьяна Титова: Алтайский писатель Константин Сомов в книге "Позывной "Орел" не зря назвал его "сельским Леонардо". Он ни минуты не сидел без дела: мастерил, рисовал, играл на пианино, отвечал на многочисленные письма. Степан Павлович, открыв музей космонавтики в селе Полковниково в 1965 году, вскоре переехал в Москву. Раньше такое было частым делом: дети, осевшие в городе, забирали из деревни родителей. Жили мы все вместе на Чкаловской. Сестра папы, Земфира Степановна, или тетя Зима, пошла учиться в мединститут. А Степан Павлович стал работать в Звездном городке на почте летчиков-космонавтов — им приходило неимоверно много писем. Люди считали космонавтов небожителями и полагали, что они все могут решить. Дедушка занимался разборкой писем и многим отвечал. Одному из наших знакомых сказал: "Иду с работы и у меня сердце в синяках". Он долго на этой почте проработал. Сохранилось много его художнических зарисовок. Часть их посвящена детству в коммуне "Майское утро", учрежденной в Косихинском районе в двадцатые годы замечательным просветителем Адрианом Топоровым (бабушка тоже прошла школу "Майского утра"). Дедушка говорил тихо, размеренно, любил слушать, как мы с Галей играли на пианино. Позднее мы узнали, что паренек из сибирской коммуны в 1930-1933 годах учился в Московской консерватории на музрабфаке. Ему пришлось прервать учебу, когда отец умер.
Запомнилось его великолепное чувство иронии и самоиронии — качество это передалось по наследству папе и нам. Слава Богу, сохранились многие письма дедушки. В одном из них, написанном незадолго до полета сына, Степан Павлович пишет, что приезжали "какие-то журналисты" и очень подробно расспрашивали про Германа: "Всю душу вытрясли, остался только песок".
Это сейчас понимаешь, какого уровня был папа…
О вашем отце написано и снято много хорошего. Но ведь встречаются и какие-то обидные для семьи Титовых вещи.
Татьяна Титова: Не хочу никого критиковать, но из одного документального фильма в другой кочевала фраза о том, что Герман Степанович завидовал Юрию Алексеевичу Гагарину. Вот больше делать ему нечего! Отец столько сделал для страны — ему ли растрачивать себя на зависть? И вот смотрим с мамой очередной фильм — вроде все нормально, все правильно, но наступает момент и — зависть Титова как какой-то научно доказанный факт. Ну что, не будешь же какие-то опровержения требовать… Хотя вроде бы в последнее время эту тему перестали мусолить. В фильме "Герман Титов. Звездный спецназ", вышедшем под эгидой Федерации космонавтики России, авторы постарались осветить период, связанный с военным космосом. И это правильно — о космонавте Титове рассказано уже все, давно рассекречен доклад Госкомиссии о его полете, написаны десятки книг. А о Титове как о военачальнике, сделавшем для отечественной космонавтики неизмеримо больше в 70-80-е гг., известно очень мало…
Если бы вам представилась фантастическая возможность поговорить с отцом сейчас… О чем бы спросили?
Татьяна Титова: Вы меня застали врасплох… Да обо всем хотелось бы поговорить, в том числе о сокровенном. Обязательно сказала бы ему большое спасибо за все, что он сделал для нас и страны. И попросила бы прощения — за то, что мы сделали. Или не сделали.
