Мария Львова-Белова: Как поддержать семью и детей с инвалидностью

Может ли инвалид стать студентом вуза? Нужно ли бояться цифрового образования? Кто сегодня поможет трудному подростку? Такие вопросы мы адресовали детскому омбудсмену Марии Львовой-Беловой.

Мария Алексеевна, вы известны своими проектами для молодых людей с ограниченными возможностями…

Мария Львова-Белова: Мы должны разработать "дорожную карту" с инфраструктурой и ресурсами для каждой семьи, у которой рождается ребенок с инвалидностью. Чтобы семья понимала, где и что искать (реабилитация, лечение, образование и т.д.). Еще одна важная тема для таких семей — создание центров дневного пребывания. Многие мамы жалуются, что у них нет элементарной возможности куда-то выйти, потому что не с кем оставить ребенка. Центр дневного пребывания должен стать не только местом обретения новых социальных связей и развития ребенка, но и возможностью передышки для мамы. Вымотанная мама, не справляющаяся с тяготами жизни, бросающий семью отец — все это явно не способствует детскому благополучию. Бывают и совсем печальные истории, когда родители не выдерживают и сдают своего ребенка в интернат. Чтобы этого не происходило, мы должны поддержать такие семьи.

Недавно общественные организации объединились в сообщество, чтобы помочь семьям в кризисной ситуации.

Мария Львова-Белова: Что нужно сделать, чтобы ребенок не попадал в соцучреждения? Как работать с алкогольно-зависимыми родителями? Сейчас направляем все силы на то, чтобы если уж возникла необходимость отправить в детдом, то ребенок находился там временно и не "зависал" в системе.

Цифровое образование — тема, к которой большинство родителей относятся если не с опасением, то с явным предубеждением.

Мария Львова-Белова: У нас была целая волна обращений на эту тему. И хотя министр просвещения Сергей Кравцов не раз отмечал, что и речи быть не может о том, что вся учеба в обязательном порядке перейдет на дистанционный формат, родители все же опасались, что цифровая образовательная среда — это про вечный дистант. Нет, цифровая среда — это про дополнительный ресурс образования в целом, про дистант как альтернативу очной учебе в пандемию, про возможность детям с инвалидностью в отдаленных районах получать образование, про шанс пройти дополнительные курсы…

Конечно, есть ряд моментов, которые тревожат. Например, при отмене бумажных носителей и использовании детьми электронных изданий есть как положительные, так и отрицательные моменты. Я вижу по своим детям — они таскают тяжеленные рюкзаки с кучей учебников. Электронные издания упростили бы эту проблему. Но все связанное с цифровизацией имеет плюсы и минусы. Большое количество родительских переживаний связаны с личными данными школьников и отсутствием их надежной защиты. У нас есть данные МВД о скрытых чатах, недоступных родителям и педагогам, где дети могут общаться между собой. Как и почему это происходит, предстоит выяснить.

Множество возмущений у родителей вызывает допобразование. Стоимость кружков и секций могут выдержать не все семьи.

Мария Львова-Белова: В регионах сейчас внедряют электронные сертификаты для оплаты кружков и секций. Но, к сожалению, они предполагают оплату одного-полутора кружков и ограничивают возможности детей. 30 процентов регионов имеют дефицит педагогов допобразования.

О проблемах современной школы можно говорить бесконечно. А что вы ощущаете на своих детях?

Мария Львова-Белова: Мне кажется, современному образованию не хватает индивидуального подхода. По своим детям я вижу, что в общем формате ситуация успеха зачастую для них недоступна. У каждого ребенка есть свои сильные стороны, на которых школа могла бы сыграть для мотивации обучения и дальнейшего развития.

Еще одна чувствительная тема — школьное питание. Почему при наличии федеральных денег и активного участия абсолютно всех (общественных организаций, родительского сообщества, самих детей) не получается окончательно все наладить? В каждом регионе ищут свое решение — то многоуровневая система контроля, то единый стандарт меню, но мы все равно регулярно получаем жалобы от школьников и родителей. Важная тема — отношения в коллективе. Травля. Иногда родительское сообщество говорит: "Ничего страшного в этом нет", но это неправильный подход. Буллинг бывает не только между школьниками. Недавно мы разбирали случай, когда учительница открыто травила семиклассника. Но много и примеров, когда ученики травят учителей. Сегодня о буллинге стали говорить открыто. Я была на открытии "Большой перемены" в "Артеке" и видела постановку школьницы, которая рассказывала о личной истории травли. Когда модератор попросил поднять руки тех, кого это коснулось, две трети зала подняли руки. Сегодня в некоторых школах работают службы примирения, их нужно активно развивать.

Последнее время все чаще мелькают сообщения о детях, погибших из-за безучастия сограждан. Разве советский гражданин прошел бы мимо плачущего ребенка? Мы стали так невнимательны друг к другу?

Мария Львова-Белова: Я бы не стала романтизировать советского гражданина. Вспомним хотя бы тот ужас, который творился в детских закрытых учреждениях. Почитайте "Соленое детство" Саши Гезалова о жизни сирот в детдоме в благословенных 70-х. Мы были человечными в тех сферах, которые были доступны и видны. Сегодня я знаю много ситуаций, когда нашим современникам удается предотвратить трагедию. В Иркутске две воспитательницы детского сада совершили героический поступок — отбили шестилетнего ребенка у мужчины, который тащил его в подъезд. Но, к сожалению, об этом особенно не говорится. Каждое утро я получаю около 80 сообщений в соцсетях от людей, которые считают своим гражданским долгом "подсветить" увиденную ими несправедливость — тут семью обидели, там опека не так себя повела. А сколько волонтеров во время пандемии поддержали тех, кому неоткуда было ждать помощи! Разве мы невнимательны друг к другу?

Все запроектировано под то, чтобы детей-инвалидов не было ни в школах, ни в вузах

По результатам соцопроса, 30 процентов россиян считают, что качество знаний у обычных детей снизится из-за совместного образования с детьми-инвалидами…

Мария Львова-Белова: Было время, когда дети с ДЦП считались необучаемыми. Сейчас мы видим, что можно обучать ребенка с любым заболеванием. Есть адаптированные программы, в том числе и для детей с тяжелой умственной отсталостью. Все больше примеров ресурсных классов. Появляются специалисты в области инклюзивного образования. Но мы не видим продолжения после школы — ни в профессиональных образовательных учреждениях, ни в трудоустройстве. Мы осваиваем целину, и это долгий процесс. Но сегодня общество начинает привыкать к мысли, что дети с инвалидностью могут учиться вместе со всеми. В рамках нашего проекта "Сопровождение через всю жизнь" мы создаем координационный совет, с помощью которого постараемся сформировать целостную картину интеграции таких детей. В Пензенской области была ситуация, когда ребенок был готов учиться, но вуз не был готов его принять.

Как такое возможно?

Мария Львова-Белова: А как отвезти взрослого человека на коляске в туалет, если туалет к этому не приспособлен? Мы с ректором института вместе выясняли, можно ли увеличить дверной проем, скорректировать высоту, простите, унитаза. А восприятие однокурсниками? Он приходит, а однокурсники его не принимают. Мы придумали "уроки понимания", чтобы студентам проще было понять ребят с ограниченными возможностями. Еще одна проблема — преподаватели, которые не спрашивают этих студентов, боясь поставить их в неловкую ситуацию. Один из них так и сказал: "Он у меня тут сейчас в обморок упадет, а я потом за это отвечать буду". И это вуз. А в школе родители со своими стереотипами: "Почему мой ребенок должен учиться вместе с "ним", переведите "его" в спецкласс". Классы не хотят из-за ученика на коляске переезжать с четвертого этажа на первый. И все это нужно преодолевать. Методические материалы, пространство учебы, наше сознание — все запроектировано под то, чтобы детей-инвалидов не было ни в колледжах, ни в вузах. Но наша задача — прорубить им окно в этот мир.

О мотивации

Трудно быть детским правозащитником?

Мария Львова-Белова: Я очень ценю, что президент доверил мне эту должность. Когда ты занимаешься любимым делом, когда понимаешь, что от работы твоей команды постепенно что-то меняется, о трудностях не думаешь. Думаешь о том, что ты можешь сделать здесь и сейчас, чтобы изменить мир к лучшему.