ГД рассмотрит поправки в закон о запрете строиться там, где есть риск наводнений

Глава комитета Госдумы по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды Дмитрий Кобылкин ответил на семь вопросов читателей «РГ» об экологии.

1. Пластиковые истины

Что надо делать с мусором? Сортируют его единицы, а тех, кто правильно утилизирует технику или хотя бы батарейки, и того меньше.

Дмитрий Кобылкин: Сортировать. Сортировать дома, сортировать на специальных линиях, отделять полезные компоненты и использовать их для получения вторичного сырья. В стране еще не создана полная инфраструктура по обращению с отходами, нет налаженной экономики замкнутого цикла. Как только она появится, за вторичными ресурсами — макулатурой, пластиковыми бутылками и т.п. — начнется настоящая охота. Уже сейчас есть места, где пластик и картон отбирают из баков. Когда появятся емкости для четырех фракций, их правильное наполнение станет чрезвычайно важным для всех. В работе у нашего комитета сейчас два важных законопроекта, один касается расширенной ответственности производителей, второй — регулирования обращения с вторичными ресурсами. Их принятие позволит закрепить принцип "загрязнитель платит", о чем неоднократно говорил президент. До конца года эти документы надо принять.​

Для меня, как для инженера-геофизика, есть четкое понимание, что пластиковая бутылка состоит из следующей цепочки: тяжелейшей сейсморазведки где-то за Полярным кругом, открытия месторождения, его обустройства, добычи газоконденсата, разделения его на фракции, доставки, условно, от Ямала до Тобольска, где на заводе из него получили пластиковую гранулу, которая потом стала той самой бутылкой. Так что проще и дешевле? Взять то, что уже есть в мусоре или затевать весь этот сложный цикл по получению первичных ресурсов? На днях был в правительстве, там на этажах уже стоят фандоматы. Заехал в гипермаркет — там на входе очередь. Думаю — за чем? Оказывается, к тому же фандомату. Пластик и алюминий обязаны возвращаться в оборот. Это очень ценные ресурсы. Если человек привык выкидывать всё из ведра в мусоропровод, ему сложно будет приучиться к разделению отходов. Сложно, но можно. Тут основная ставка на детей и молодежь. Занятия по экологическому просвещению я бы начинал еще в детском саду — и до 11 класса. В школьном расписании найти место для еще одного урока в неделю сложно, но я уверяю, нам есть чем наполнить программу по этому предмету. В ближайшее время мы с коллегами из комитета по просвещению это обсудим, чтобы рассмотреть законопреокт уже в весеннюю сессию.

​2. Ульи на свалках

Когда уберут все зловонные свалки? Если в городах ими хоть как-то занимаются, то до выросших между населенными пунктами, кажется, никому нет дела.

Дмитрий Кобылкин: Сегодня действуют два ключевых закона: "Об отходах производства и потребления" и "Об охране окружающей среды", где регулируется обращение с отходами. Но одного законодательного обеспечения недостаточно. Нужны технологии и средства. На то, чтобы решить проблему всех свалок, нам надо минимум 10 лет, при условии стопроцентного финансирования. Сначала разберемся с городскими, как того требует указ президента, потом пойдем дальше. Проблема в том, что с точки зрения ликвидации, все свалки очень разные. На правильно рекультивированной площадке после завершения всех работ для контроля неплохо было бы ставить пчелиные ульи. Если там все сделано как положено, будет пасека, если с нарушениями, пчелы жить не станут. Отчасти это, конечно, шутка, но метод контроля очень надежный. Я называю свалки месторождением неоднородного газа. Там ведь самые разные компоненты встречаются: куда моторное масло слили, куда еще что-то. Из-за этого просто так снести холм нельзя, надо провести изыскания, составить проект, пробурить скважины, отобрать этот самый неоднородный газ в коллектор, очистить. Что-то сжечь на месте, что-то отправить для получения электроэнергии. Это все требует технологий, которые наши компании только начинают осваивать. Тем не менее, уже есть кому с этим работать, они очень серьезно конкурируют между собой. В самом начале обсуждали один большой проект. Пришла компания, говорит: за 30 млрд рублей мы эту работу сделаем. Потом подтянулись и другие, максимальный заявленный ценник был под 100 млрд рублей. В итоге нашелся подрядчик, который весь объем работ произвел за 6 млрд рублей. Сегодня уже понятно, сколько стоят такие работы.​

​3. ​ Борщевик — ценное растение

Борщевик атакует Россию. Когда его изведут? И кто защитит нас от новых хищных растений и их гибридов?

Дмитрий Кобылкин: Борщевик, как и любой другой сорняк, растет на бесхозных землях. Если поле распахано под пшеницу, там ничего лишнего расти не будет. Просто надо вводить землю в оборот, тогда за ней будет уход. Сейчас одна из проблемных категорий — заросшие лесом поля. Их давно не возделывали, и аграрии говорят нам: даже если эту бывшую пашню раскорчевать, большого урожая там не собрать. Поэтому логично будет отдать их под коммерческое лесоводство. Чтобы с использованием особых технологий ускоренными темпами растить деловую древесину. Попутно увеличить поглощение углерода. И рядом останется государственный лес, где можно будет собирать грибы, гулять, охотиться…​ Вместе с правительством будем искать механизм, как запустить этот процесс. Тогда бесхозной земли, на которой, в том числе, растет борщевик, станет меньше. Хотя борщевик — прерогатива комитета по аграрным вопросам. Между прочим, это растение — вполне ценное сырье для кулинарии. Мне показывали, как из него сделать несколько блюд.

4.​ ​ Кто снимет маски

Насколько безопасно у нас утилизируют маски, перчатки и тому подобные средства индивидуальной защиты? Могут ли места переработки отходов стать рассадником омикрона?

Дмитрий Кобылкин: За время пандемии объемы медицинских отходов — в том числе, конечно, масок, — значительно выросли. Но ведь такие виды мусора были и раньше. Проблема та же, что и с батарейками: важно организовать сбор. Вряд ли эти маски кто-то специально будет бросать в отдельный контейнер, в лучшем случае, в тот, который с пластиком. Работать с масками и перчатками, использовать для этого подходящие технологии, — обязанность специализированных операторов по обращению с такими отходами. В этом году, думаю, мы разработаем необходимый законопроект. Пока никаких дополнительных подробностей сказать не могу, документ в работе.

Но это работа не только нашего комитета, здесь очевидно необходимо участие комитетов по охране здоровья, по промышленности и торговле. Тут важен еще такой момент. Отходами должны заниматься крупные компании. Пусть из 180 региональных операторов останется 120, потом 60-70, а, может, и 30 на всю страну. Работая на крупные города, они смогут и добираться до дальних деревень, и заниматься вот такими особыми отходами, как медицинские изделия. За счет того, что они заработают на более выгодных городских вторичных ресурсах, эти компании вытянут и менее доходные направления работы. Для маленьких фирм такое будет тяжело, а большие, уверен, смогут.

​5. Все в переработку

Опасная для экологии одноразовая пластиковая посуда хороша одним — она очень дешевая. Когда ее запретят, будут ли доступны более гуманные к окружающей среде аналоги за сопоставимую цену?

Дмитрий Кобылкин: Тут важнее организовать сбор и переработку — оборот тех же одноразовых тарелок и стаканов. Уже есть технологии​ переработки,​ есть компании-экспортеры, у которых минимальная доля вторичного пластика в сырье — 20%. Иначе они не смогут продать свои изделия за границей. Такое вторсырье нужно и востребовано, думаю, через пару лет вторичный пластик станет полноценным биржевым товаром, для этого могут потребоваться поправки в закон об обращении с отходами, вопрос пока изучаем. После переработки этот материал абсолютно безопасен, никаких бактерий и прочих артефактов предыдущей реинкарнации на нем нет. То же самое касается и алюминия: его выплавка из руды очень сложный процесс, работать со вторичным намного удобнее. Поэтому тут надо думать не о запретах, а именно о переработке. И ничего дорожать не будет.

​6. Кто будет спонсором

Кто заплатит за экологическую реформу?​ Бизнес ведь наверняка включит все расходы по расширенной ответственности производителей в себестоимость и переложит их на потребителей.​

Дмитрий Кобылкин: Нужно доверять государству. Президент сказал, что платежи населения вырасти не должны. Значит, инвестиционную составляющую реформы отрасли по обращению с отходами обеспечит бизнес через институт расширенной ответственности производителей. Или он будет в том виде, в котором его согласовали в рабочей группе под председательством вице-премьера Виктории Абрамченко — производитель отвечает за 100% утилизации упаковки и частично — самого товара, — либо какая-то более мягкая форма. Тут я не готов пока ничего говорить — работа ведется. Но в этом году закон, надеюсь, примем​ и он заработает с 2023 года. Понимаете, весь бизнес работает, получает доходы. У меня довольно широкий круг общения, мне сами владельцы компаний рассказывают, как у них дела обстоят. Ни у кого рентабельности меньше 60% нет.​ И те ребята, которые так неплохо зарабатывают, уже должны начать обращать внимание на эту проблему. Тем более что там не такая уж большая нагрузка на них получается, речь в большинстве случаев идет о долях процента стоимости товара.​

7.​ Чистые стоки

Насколько безопасны для окружающей среды ливневки и канализации в дачных поселках? Что попадает с полей и огородов в ручьи и реки?

Дмитрий Кобылкин: Проблема таких стоков существует, за ней внимательно следит Росприроднадзор, там, наверное, расскажут подробнее. Существуют СанПиНы, их надо соблюдать. Если вы собираетесь купить загородный дом или построить дачу, обязательно вникните в документы. Они должны быть в порядке.​ Есть еще и второй способ: пойти и зачерпнуть воды в ближайшем ручье чуть ниже по течению.​ Я сам так сделал, когда присматривал себе дом в Подмосковье. Потом отнес бутылку в лабораторию, там посмотрели и нашли следы канализационных стоков. То есть построено все правильно, я документы тоже видел, но где-то что-то пошло не так, то ли насос забарахлил, что-то засорилось, и пошел сброс в ручей или на грунт. А дальше куда воде деться? В реку, оттуда в более крупную. Все реки Московской области несут свои воды в Волгу. А состояние воды в ней — предмет отдельного федерального проекта, есть установленный президентом KPI, что в Волгу ничего лишнего попадать не должно.​

Сейчас разбираемся с крупными городами. Но однажды инспекторы Росприроднадзора поднимутся вверх по речной системе к вашему коттеджу и спросят, почему так происходит? Почему ваш Fairy загрязняет Волгу? Ответственный перед природой человек себе такого позволять не должен. Наш комитет готовит поправки в Водный кодекс, — там надо прописать перечень мероприятий по предотвращению негативного воздействия вод, в том числе возложить полномочия по установлению границ зон затопления на органы исполнительной власти субъектов. И запретить строить дома а местах, где нет защиты от наводнений и подтоплений. А дом или поселок с плохо оборудованной канализацией и стоками — как раз один из источников того самого "негативного воздействия".

Так вы купили тот дом в поселке со сбросами в ручей?

Дмитрий Кобылкин: Нет. Долго подбирал, искал, но в итоге отказался.