Александр Сергеев: Россия всегда находила выход из безвыходных ситуаций

Введенные против России беспрецедентные санкции ударили и по российской науке, и по сфере высоких технологий. Как в этих жестких условиях делать науку? Почему оборонке удается не зависеть от импорта? Каких полномочий не хватает РАН? Как сохранить международное сотрудничество? Об этом корреспондент «РГ» беседует с президентом РАН Александром Сергеевым.

В связи санкциями первое, что приходит в голову, а что с программой импортозамещения, о которой так много говорили? В нее вложены многие миллиарды… Что делать в такой труднейшей ситуации, Александр Михайлович?

Александр Сергеев: Она подробно обсуждалось на недавнем президиуме академии. Было выделено три блока первоочередных проблем. Первый связан с высокими технологиями. Если еще недавно мы признавали, что отстаем от ведущих стран по многим позициям, то сейчас надо прямо сказать, что попадаем в технологическую изоляцию.

Второй блок вопросов — как нам организовывать и делать науку в совершенно новых обстоятельствах. И третий — международное сотрудничество. Если кто-то считает, что мы сами все сделаем без сотрудничества с зарубежьем, что сможем самостоятельно угнаться за мировой наукой, тот, мягко говоря, очень наивен. Сегодня основные прорывы делаются в сборных международных командах.

Равнение на оборонку

Давайте по порядку. Итак, первый блок — высокие технологии. Кстати, здесь наша доля на мировом рынке почти не видна, около одного процента. А что же будет в результате жесточайших санкций…

Александр Сергеев: Угрозы для технологической сферы страны самые серьезные. Чтобы их минимизировать, нужны экстраординарные меры. Речь уже идет не об импортозамещении, а об импортонезависимости. Мы хорошо знаем слабое звено нашей экономики — это инновации. Даже очень перспективные разработки науки не внедряются промышленностью. Хотя об этом говорят много лет, но разрыв между наукой и промышленностью во многих направлениях никак не удается преодолеть.

Но почему таких проблем нет у нашей оборонки? Более того, именно благодаря тому, что там давно отработан эффективный механизм внедрения научных разработок, многие виды нашей военной техники являются лучшими в мире. Это пример подлинной импортонезависимости. Мы предлагаем такую систему использовать на гражданке.

Поясните суть на примере, скажем, томографов, поставки которых нам отрубили.

Александр Сергеев: Если совсем просто, то схема такая. Минздрав должен для промышленности сформировать заказ на создание томографов. Затем промышленные предприятия определяют, что в их конструкции могут сделать сами, а что требуется доразработать. И с этим запросом обращаются к ученым: кто сможет максимально быстро создать технологии, которых у нас нет. Так постепенно формируется цепочка "наука -промышленность", где все участники нацелены на конечный результат.

В экстремальной ситуации у нас нет права на ошибки и времени на раскачку. Надо двигаться быстро, искать самые оптимальные решения

В такой цепочке может оказаться более десятка самых разных организаций, а значит, между ними надо наводить мосты, согласовывать массу вопросов. И у каждого есть еще и свои интересы. Но в нынешней ситуации у нас нет права на ошибки и времени на раскачку, на поиск наиболее эффективных партнеров, на длительное налаживание контактов. Надо двигаться быстро и эффективно, предлагать наиболее оптимальные решения.

Александр Сергеев: Именно так работали Королев и Келдыш, этот опыт пришел в нашу оборонку. Во главе проекта стоят главный конструктор и главный научный руководитель, которые знают ландшафт промышленности и науки, могут точно сказать, где и кто может наиболее лучшим образом решить задачу. Такой тандем работает в постоянном контакте, оперативно решая все возникающие по ходу реализации проекта вопросы.

Аналогичный подход РАН предлагает применить при создании новой высокотехнологичной техники для гражданского сектора экономики. Мы определили первоочередные приоритетные направления. Это, в частности, микроэлектроника, медицинская техника и фармакология, космические технологии и средства дистанционного зондирования Земли, промышленное программное обеспечение, технологии высокопроизводительных вычислений, искусственный интеллект, генетические технологии, технологии эффективного энергообеспечения. Всего в списке около десятка позиций.

Так все это хорошо знакомые приоритеты, они включены в различные концепции, стратегии и программы развития науки и техники . В их подготовке участвовала и РАН…

Александр Сергеев: Да, и включены, и участвовала. Но сейчас все мы оказались совсем в другой жизни. У нас нет тех сроков, на которые рассчитаны все эти документы. Ситуация экстремальная, и действовать надо в соответствии с ней. Иначе в сфере высоких технологий Россия отстанет навсегда.

Академики встанут к станку

Судя по вашим предложениям, в этом экстремуме академические институты будут решать задачи, которыми всегда занималась прикладная наука? "Фундаменталка" уйдет в тень?

Александр Сергеев: Ни в коем случае. Но новые условия требуют серьезно изменить систему управления российской наукой. Напомню, как она выглядит сейчас. Наши академические институты работают по госзаданиям. Но не секрет, что они сами себе ставят задачи, а отчитываются в основном публикациями в научных журналах. Так вот, эти госзадания в их нынешнем виде необходимо отменить уже в этом году. Мы оказались в другой стране, и науку надо делать иначе. Госзаданиями теперь должны стать те первостепенные для страны приоритеты, о которых мы говорили.

То есть не сами институты будут выбирать, над чем готовы работать, а им поставят конкретную задачу. Если говорить совсем просто, им прикажут.

Александр Сергеев: Причем задачу надо не только четко и правильно сформулировать, но и постоянно координировать работу всех участников проекта и на финише максимально объективно и профессионально оценить полученный результат. И тогда главным итогом будет не статья, а экспертная оценка специалистов и конечный продукт. Вся система функционирования науки, ее управления должна измениться. И здесь важной будет роль РАН. Речь идет не о научно-методическом руководстве институтами — это сегодня является одной из функций академии, а о настоящем и постоянном научном руководстве проектами.

Иными словами, академия готова взять на себя, по сути, все этапы сопровождения проекта. Но разве это не превращение академической науки в прикладную?

Александр Сергеев: Фундаментальные исследования в институтах будут по-прежнему проводиться. Иначе через два-три года мы вообще не поймем, как, к примеру, корейцы придумали микросхему с топологическим размером менее одного нанометра или американцы научились выращивать и пересаживать пациентам искусственные органы. Но серьезный крен в прикладные разработки, думаю, неизбежен. И сегодня при ряде академических инcтитутов работают инжиниринговые центры и опытные производства. Здесь сохранись компетенции по созданию прототипов устройств и технологий. Это крайне важно, так как в последние десятилетия резко сократилась наша отраслевая наука.

К сожалению, законодательство не разрешает академическим институтам заниматься производством малых или опытных партий. Мы считаем, что в возникшей сейчас ситуации это надо менять. Как, впрочем, и отменять по отношению к научным организациям действие 44 Федерального закона, что позволит им максимально быстро закупать необходимое оборудование, реагенты, компоненты для прототипов и малых партий.

Загружайте академию по максимуму

Научное руководство в таком варианте, о котором вы говорите, сегодня не входит в компетенции РАН. По закону у нее нет таких полномочий. Более того, академия вообще не может заниматься наукой.

Александр Сергеев: Сегодня это так. Для научного руководства проектами — а это постановка задачи, координация работ и оценка результатов — академия должна получить от правительства необходимые полномочия. По сути, мы говорим — используйте по максимуму академию, ее ученых, многие из которых признаны во всем мире.

Все же, как быть с публикациями? Хотя намечен крен в прикладные разработки, но для многих ученых, которые ведут фундаментальные исследования, статьи остаются главным результатом работы.

Александр Сергеев: Как вы знаете, в текущих условиях правительство приняло решение, что при оценке работы ученого отменяются публикационные показатели в базах Web of science и Scopus. И уже началась работа над созданием новой системы показателей. Прежде всего нам необходимо поднимать качество российских журналов, о чем давно говорит академия.

Интернационал ученых

От сотрудничества с нашей наукой отказались несколько стран, в частности, Германия и Финляндия, отказы пришли из Массачусетского технологического института, из Европейского центра ядерных исследований (ЦЕРН), где работают сотни российских ученых, замораживаются и даже закрываются многие совместные проекты.

Александр Сергеев: Это очень тревожит. Ведь наука давно стала интернациональной, и если по какой-то причине она оказалась в режиме жесткой изоляции, у нее фактически нет перспектив быть среди лидеров. Это надо честно признать и искать все возможные варианты выхода. Да, ряд стран заявили об отказе с нами сотрудничать, но, скажем, среди них сегодня нет Франции. И, к примеру, Трианонский диалог ученых Франции и России будет продолжен.

А вы знаете реакцию на ситуацию конкретных зарубежных ученых?

Александр Сергеев: По той информации, которой я сегодня располагаю, их позиции, как и среди наших ученых, самые разные. И нам надо поддерживать связи с теми конкретными людьми, кто считает, что нельзя разрывать сотрудничество.

У нас есть сейчас контакты и обсуждения с несколькими академиями Европы, и мы надеемся предложить новые варианты взаимодействия, которые могут оказаться приемлемыми в новых условиях.

Главным итогом работы ученого теперь должна стать не публикация в журнале, а конечный продукт

В целом же имеется ряд предложений, как действовать в ситуации беспрецедентных санкций, чтобы ущерб международным контактам был минимальным. В частности, с учетом новых реалий надо срочно актуализировать Концепцию международного научного-технического сотрудничества РФ, разработанную в 2019 году. Учитывая высокий престиж РАН за рубежом, многолетние связи с учеными всего мира, необходимо закрепить за РАН роль координатора в организации такого сотрудничества. Академия должна вместе с различными министерствами разработать для руководства страны предложения.

Мы должны сохранить и активизировать участие в международных организациях, как, например, ЮНЕСКО и МАГАТЭ. А уже сейчас необходимо срочно искать способы для укрепления связей с учеными из стран, которые не поддержали санкции против России. И конечно, надо особое внимание обратить на отток научных кадров.

Здесь работать лучше

Кстати, есть мнение: главный удар санкции нанесут даже не по инфраструктуре нашей науки, а по кадрам. Особенно это касается молодежи. И мы уже видим, какая лавина наших программистов направилась в Армению и Киргизию. И это только первые ласточки…

Александр Сергеев: Правительство понимает проблему. Как вы знаете, принят целый пакет мер для поддержки в сфере IT-технологий. Эту ситуацию можно спроецировать и на науку. Как остановить утечку мозгов? Единственное и очевидное условие: делать науку здесь должно быть лучше, чем там. И уже принятый пакет мер поддержки программистов про это.

Раньше, объясняя главную причину отъезда работать за границу, многие ученые говорили — там современное оборудование. За последнее время картина изменилась. На вопрос, почему не уехал, наши ученые отвечают — здесь появились приборы, которые ничем не уступают зарубежным. То есть за последние годы мы по программе обновления приборной базы успели что-то приобрести по импорту. Но сейчас этот канал обрубили. Рассчитывать на Китай? Но здесь может возникнуть целый ряд проблем. Конечно, будем делать сами, реализуя названные вами приоритеты. Но специалисты считают, что по многим важнейшим направлениям мы отстали лет на 20.

Александр Сергеев: Еще раз могу повторить — положение очень сложное. Но давайте вспомним, что после страшной войны, в условиях жесточайшей разрухи страна за 4 года создала атомную бомбу. А через 16 лет после войны отправила первого человека в космос. Россия не раз оказывалась, казалось бы, в безвыходных ситуациях, но всегда находила выход. У нас есть, с кого брать пример.

По отношению к событиям на Украине постепенно формируются два лагеря: одни предрекают очень тяжелые последствия санкций, даже звучит слово "катастрофа", а другие готовы чуть ли не сказать санкциям — спасибо. Мол, на идеологии "все купим" поставлен крест. Теперь огромные деньги останутся в России, и на них мы сами все сделаем. Кстати, несколько институтов заявили о поддержке специальной операции.

Александр Сергеев: От нас ждали обращения к научному сообществу. В целом о позиции академии может заявить только общее собрание РАН или ее президиум в период между собраниями. Такие у нас правила. Академия является демократической организацией, ее члены могут иметь разные точки зрения по самым разным вопросам. И могут их открыто высказывать. Это один из главных принципов жизни науки. Наши решения — это результат дискуссий.

На прошедшем недавно президиуме РАН его члены по поводу событий на Украине высказали разные точки зрения. И тем не менее нам удалось найти такой вариант обращения, который поддержали все единогласно. Причем никто не изменил свое мнение, не перешел на сторону оппонентов. Но все согласились с предложенной общей позицией. Она важна и для консолидации РАН, и для того, чтобы оставить открытой дверь для взаимоотношения с зарубежными учеными. Ведь для них РАН — организация, которая отвечает за науку в России. Хотел бы обратить внимание, что наше обращение к ученым России и мира позитивно воспринято многими зарубежными коллегами. Во всяком случае на этой платформе можно начинать разговаривать.